Жюль Верн - Мэтр Захариус [Старый часовщик]
— Разыщем отца! — вскричала Жеранда, когда молодой человек сообщил ей свое предположение.
— Но где может он быть? — удивлялся Обер.
Вдруг у него мелькнула догадка. Он вспомнил последние, сказанные мэтром Захариусом слова. Старик только и жил мыслью о тех железных часах, которые ему не были возвращены. Наверное, мэтр Захариус отправился их искать.
Обер сообщил свою догадку Жеранде.
— Поищем в книге, — сказала она.
Они спустились в мастерскую. Раскрытая книга лежала на столе. Все часы, сделанные когда-то старым часовщиком и отданные ему потом обратно, были зачеркнуты, — все, кроме одних.
«Проданы господину Питтоначио железные часы, с боем и движущимися фигурами, в его замок в Лидерватте».
Это и были те часы с изречениями, которые так восхваляла Схоластика.
— Вероятно, отец там! — вскричала Жеранда.
— Поспешим туда, — ответил Обер, — мы, может быть, еще спасем его!..
— Если не для этой жизни, то хоть для будущей, — прошептала Жеранда.
— С Богом, Жеранда! Замок Андернатта находится на расстоянии каких-нибудь двадцати часов от Женевы. Идемте же.
В тот же вечер молодые люди, в сопровождении Схоластики, шли пешком по дороге вдоль озера. Они сделали ночью пять лье, не останавливаясь ни в Бессинже, ни в Эрмансе, где возвышается знаменитый Майорский замок. Они с большим трудом перешли вброд Транзский поток. Всюду они расспрашивали о мэтре Захариусе и убедились вскоре, что напали на его след.
На следующее утро они достигли Эвиана, откуда взору открывается пространство на двенадцать лье. Но молодые люди не обратили внимания на красивый ландшафт.
Они продвигались вперед, влекомые сверхъестественной энергией. Обер, опираясь на палку, поддерживал то Жеранду, то старую Схоластику. Все трое вслух выражали свои надежды и опасения, продолжая идти по этой чудной дороге, окаймляющей озеро и сливающейся вдали с высотами Шале. Вскоре они дошли до Бувере, в том месте, где Рона впадает в Женевское озеро.
За этим городом они покинули берег и вступили в гористую местность, немало затруднявшую их путь. Вионназ, Шессе, Коломбей, — эти полузаброшенные деревеньки — остались вскоре позади. У них начинали дрожать колени и болеть ноги от острых камней, покрывавших почву, точно гранитные кустарники. Нигде ни малейшего следа мэтра Захариуса.
Однако надо же было его найти, и молодые люди не отдыхали ни в уединенных хижинах, ни в замке Монтей, принадлежащем Маргарите Савойской. Наконец, уже под вечер, изнемогая от усталости, они добрались до пустыни Сикстинской Божьей Матери, возвышающейся на шестьсот футов над Роной и лежащей у самого основания Дан-дю-Миди.
Отшельник встретил их, когда уже наступала ночь. Они изнемогали от усталости и поневоле должны были отдохнуть у него. Он не мог ничего сообщить им о мэтре Захариусе. Едва ли можно было ожидать, что он остался жить среди этой безмолвной пустыни. Ночь была темная, в горах свирепствовал ветер, и лавины с шумом сходили с горных вершин.
Молодые люди, сидя у огня, рассказывали отшельнику свою печальную повесть. Их верхняя одежда сохла в углу; собака пустынника протяжно лаяла, и ее заунывный вой смешивался с ревом бури.
— Гордость, — сказал пустынник, — погубила ангела, созданного для добра. Ей, этой основе всех пороков, нельзя предоставлять никаких рассуждений, потому что гордец по самой природе своей отказывается их выслушивать… Нам остается только молиться за вашего отца!
Все четверо опустились на колени, но в это время послышался тревожный лай собаки и кто-то постучал в дверь.
— Откройте же, именем черта!
Дверь уступила под натиском, и на пороге показался растрепанный, полуодетый, обезумевший человек.
— Отец! — вскричала Жеранда.
Это был мэтр Захариус.
— Где я? — проговорил он. — В вечности!.. Время остановилось… Часы более не бьют… Стрелки не двигаются!
— Отец! — закричала Жеранда таким отчаянным голосом, что старик немного пришел в себя.
— Ты здесь, Жеранда! — вскричал он, — и ты, Обер!.. Ах, дорогие мои, вы пришли венчаться в нашу старую церковь!
— Отец, вернитесь домой, — сказала Жеранда, взяв его под руку, — пойдемте вместе с нами.
Старик вырвал руку и бросился к дверям, из которых валил снег.
— Не покидайте ваших детей! — вскричал Обер.
— Зачем, — ответил грустно старик, — мне возвращаться в те места, которые уже давно покинуты моей жизнью и где часть меня уже похоронена навеки!
— Ваша душа не умерла! — сказал строго отшельник.
— Моя душа!.. Нет… В ней все колеса исправны!.. Я чувствую, что она бьется правильно…
— Ваша душа не материальна! Ваша душа бессмертна! — продолжал настойчиво пустынник.
— Да, так же, как и моя слава!.. Но она находится в Андернаттском замке, и я хочу ее видеть.
Пустынник осенил себя крестным знамением. Схоластика была чуть жива. Обер поддерживал Жеранду.
— В Андернаттском замке живет человек, на котором тяготит проклятие. Он не признает креста на моей пустыни.
— Не ходи, отец!
— Я хочу найти свою душу, она принадлежит мне!
— Держите, удержите его! — закричала Жерапда. Но старик уже успел выйти и устремился в темноту, громко повторяя:
— Ко мне, ко мне, моя душа!..
Жеранда, Обер в Схоластика бросились за ним. Им пришлось проходить по невозможным тропинкам, по которым мэтр Захариус несся как вихрь, гонимый непонятной силой. Снег кружился над ними, и белые хлопья мешались с пеной стремительных потоков. Проходя мимо часовни, Жеранда, Обер и Схоластика поспешно перекрестились, но мэтр Захариус даже не приподнял шляпы.
Наконец показалась вдали деревня Эвионаз. Самое черствое сердце умилилось бы при виде этого селения, затерянного среди полного безлюдия. Старик прошел мимо. Он повернул налево и вошел в самую глубь ущелий Дан-дю-Миди, верхушки которых исчезают в небесной выси.
Вскоре он очутился перед развалинами старыми и мрачными, как сами скалы, служащие им основанием.
— Там, там!.. — закричал он, бросившись еще стремительнее вперед.
Андернаттский замок был в то время лишь руиной. Толстая полуразвалившаяся башня, возвышавшаяся над замком, грозила своим падением. Эти громадные глыбы камня наводили ужас. За ними чудились мрачные залы с разрушенными потолками и шипящими в углах змеями.
Узкие, низенькие ворота с небольшим перед ними рвом, заваленным обломками, вели в замок. Кто входил в них? Неизвестно. Вероятно, какой-нибудь марграф, полувельможа-полуразбойник обитал в стенах этого замка. За ним последовали бандиты, фальшивомонетчики и другие. Легенда говорила, что в темные ночи на склоне гор, поддерживающих эти развалины, сатана справлял свой бешеный шабаш.
